Смотри, слушай, читай. Но не думай.

2015 Речь Марка Вебера на конференции в Стокгольме, 33 мин

2018 Stive Morgan - Eclipse Of The Moon, 1 ч 10 мин

05.06.19 Диалог с Татьяной Давыденко, 2-ая серия, 41 мин
Продолжение разговора журналиста Андрея Караулова с Председателем Счетной палаты Красноярского края Татьяной Алексеевной Давыденко о том, как разворовывается достояние народа.
П.С. Если б только Караулов не выводил "несведущего карлика" за скобки всего происходящего, то было бы лучше.

09.06.19 Степан Сулакшин: Политические программы КПРФ и Грудинина. Экспертный анализ, 40 мин
О непрофессиональности и откровенном политическом шулерстве - фрагмент передачи №3.

7 июн 2019 Татьяна Давыденко - председатель Счетной палаты Красноярского края о том, как разворовывается достояние народа, 48 мин
Основное содержание видео:
А.Караулов взял интервью у главы счётной палаты красноярского края Татьяны Давыденко. Мало того, что ей угрожали, на неё сейчас заводят уголовное дело.
Как китайцы вывозят сибирский лес.
Как чиновники продаются китайцам.
Одна из самых подлых и варварских схем, которой пользуются нынешние власти состоит в том, что чтобы подешовке получить лес, его нужно поджечь. А уже горелый лес, который на самом деле вполне годен в производство – стоит гораздо дешевле для покупки у государства.
Так что многие поджоги – намеренные!
Но публично предоставить отчет главе красноярской счетной палаты Татьяне Давиденко не дали. И тогда она все высказала московскому журналисту Андрею Караулову. В том числе, про угрозы в свой адрес: «Уверена, скоро на меня будет заведено уголовное дело». Запахло скандалом...

Фрагмент одного из плакатов, выпускавшихся белыми:
https://humus.livejournal.com/5794423.html


Убежище в Англии (продолжение)


Сразу же по выходе ответа П.Н. Милюкову А.Ф. Керенского в пражской «Воле России» (11 сентября) в полемику вступила берлинский «Руль» – выходившая в Берлине ежедневная кадетская газета, редактировавшаяся И.В. Гессеном и В.Д. Набоковым.
Влияние этой входившей в то время в четверку крупнейших печатных органов эмиграции газеты выходило далеко за пределы собственно кадетской и близкой им публики. В Берлине вплоть до 1923 г. проживала самая крупная колония русских эмигрантов.



Ее читали все, так или иначе интересовавшиеся русскими делами. Супруга не раз поминавшегося нами английского журналиста Гарольда Вильямса (знакомого Р. Вильтона) Ариадна Владимiровна вспоминала: «…Когда ему нужно было бегло просмотреть ход русской жизни, всегда брал […] комплект “Руля”». Это была единственная иностранная газета, комплект которой хранился в его доме.


Гарольд Вильямс (стоит в верхнем ряду справа) со своей семьей. Лондон. Начало 1920-х гг.











«Руль». Берлин. 1921. 13 сентября. С. 4.





«Руль». Берлин. 1921. 15 сентября. С. 2.










«Руль». Берлин. 1921. 18 сентября. С. 2.

07.06.2019 ИТОГИ НЕДЕЛИ со Степаном Сулакшиным, 1 ч 38 мин

Фрагмент одного из плакатов, выпускавшихся белыми:
https://humus.livejournal.com/5794423.html


Убежище в Англии (продолжение)


Помянутой в прошлом по́сте заметке П.Н. Милюкова «О выезде из России Николая II», вышедшей в парижских «Последних Новостях» 8 сентября 1921 г., предшествовала статья его товарища по Временному правительству А.Ф. Керенского «Отъезд Николая II в Тобольск», напечатанная в пражской «Воле России» 28 августа.
Три дня спустя после милюковской статьи, 11 сентября, в той же «Воле России» Керенский напечатал свой ответ. Статья называлась «Еще об отъезде Николая II в Тобольск».



«Воля России», выходившая в то время ежедневно в Праге, считалась одним из крупнейших послереволюционных эмигрантских изданий. Выпускали ее члены левого крыла партии эсеров. Одним из членов редакции был А.Ф. Керенский.
В 1922 г. Александр Федорович включил обе эти свои статьи в сборник «Издалёка», вышедший в Париже в «Русском книгоиздательстве Я. Поволоцкого и Ко».



Само издательство было старейшим среди русских парижских (существовало с 1910 г.). Владелец его одесский еврей Яков Евгеньевич Поволоцкий (1881–1945) был «привратником» в парижской масонской ложе. (Это масонская офицерская должность Иногда «привратника» называют «кровельщиком» или «внешним стражем» ложи.)
Я.Е. Поволоцкий был близок В.А. Маклакову (вольному каменщику весьма высокого посвящения), одному из кураторов убийства Царского Друга, являвшегося впоследствии одним из главных членов масонской коллегии хранителей Царских Мощей, обретенных следователем Н.А. Соколовым.
В 1923 г. в издательстве Якова Поволоцкого вышло посмертное издание «Дневника» В.М. Пуришкевича, а в 1925 г. воспоминания М.Г. Соловьевой-Распутиной о ее отце на французском языке.
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/23988.html
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/219180.html


Выходные данные в сборнике А.Ф. Керенского 1922 г.


В сборник «Издалёка» вошли и другие статьи Керенского, в том числе и его выступление в Комитете Лейбористской партии, состоявшееся в Лондоне 2 января 1920 г. В нем – названном при публикации «Союзники в России (1918-1919 гг.)» – особое внимание он уделил поддерживавшим в свое время словом и делом Корниловское выступление лорду Милнеру и генералу Ноксу.
Нокс, по словам Керенского, был «одним из самых близких сотрудников злого гения Революционной России лорда Милнера». Именно «под покровительством» английского генерала произошел, подчеркивает Керенский, «самый переворот Колчака», а затем проводилось и «систематическое под видом интервенции вмешательство во внутренние дела России для активной борьбы с русской демократией и для создания и укрепления там наиболее антидемократических правительственных образований».
Подобные признания такого человека, как Керенский, да еще и сорвавшиеся с языка, когда гражданская война была еще не окончена, несомненно, дорогого стоят, заставляя задуматься над действительным смыслом некоторых событий и оценкой роли их участников, а также понять один из источников влияния на изменение русской политики премьер-министра Ллойд Джорджа, о чем мы писали ранее.


Окончание предисловия А.Ф. Керенского к сборнику «Издалёка».

Статьи А.Ф. Керенского мы публикуем по перепечатке их автором в сборнике 1922 года.
Первая из них, напомним, вышла в пражской «Воле России» 28 августа 1921 г.










Вторая статья А.Ф. Керенского, являвшаяся его ответом на заметку П.Н. Милюкова в парижских «Последних Новостях», была напечатана в «Воле России» 11 сентября 1921 г.

Фрагмент одного из плакатов, выпускавшихся белыми:
https://humus.livejournal.com/5794423.html


Убежище в Англии (начало)


«Никакого суда еще нет, и обвинительный акт еще не составлен, а обвиняемые уже спешат занять места на скамье подсудимых, и каждый хочет вас уверить, что он не виноват».
П.С. БОТКИН,
русский посланник в Португалии.


«Общественная совесть была слишком остро затронута чудовищной Екатеринбургской драмой, и поэтому были естественны невольные мотивы самооправдания, которые звучали в показаниях людей, в руках которых была дирижерская палочка в событиях первых месяцев революционного времени».
С.П. МЕЛЬГУНОВ,
историк.


Как мы и обещали в прошлом по́сте, приступаем к публикации ряда статей, появившихся в зарубежной периодике (по преимуществу русской эмигрантской), освещающих тему предоставления Царской Семье после февральского переворота 1917 г. убежища в Англии.
Подбор публикаций, разумеется, неполный; некоторые издания, оказавшиеся нам пока что недоступными, мы лишь упоминаем; о других, возможно, не знаем. При этом никакому предварительному отбору сами статьи не подвергались.
Сразу же предупредим: в нашу задачу не входило хотя бы в какой-то мере разрешить столь многосложный и весьма запутанный вопрос. Главное – сделать доступными для исследователей ряд малоизвестных и не всегда доступных публикаций. Не более того.
Важность подобной акции подтверждается и возникновением вокруг этой темной истории большого количества слухов и мифов. Один из последних – о категорическом якобы нежелании Государя Николая Александровича принять предложение Своего Кузена – Короля Георга V. (Мы не раз уже предупреждали об опасности подобного исторического нигилизма – в т.ч. объявления без каких-либо надежных экспертиз, на основе одних лишь умозаключений, известных документов фальшивками, – исходящих от тех, кто позиционирует себя «монархистами» или «православными патриотами».)
Создатели всех этих «благочестивых сказаний» полностью игнорируют не только свидетельства очевидцев, но даже слова Самого Царя, в том числе и из Его дневника.
Так, из записи разговора начальника британской военной миссии генерала Джона Хэнбери-Уильямса с вдовствующей Императрицей Марией Феодоровной, состоявшегося 6 марта, следует, что Император, беседовавший с генералом, Сам думал о таком развитии событий: «Я сказал Ее Величеству, что я уже телеграфировал своему правительству относительно возможных планов Государя отправиться в Англию. Вопрос о морском путешествии ее безпокоит, и, по-моему, она предпочла бы, чтобы Их Величества поехали в Данию. Я уверял Ее Величество, что не только благодаря особым связям нашей Королевской Фамилии с нею я предлагаю оказать ей всякое содействие, но что меня всецело поддержат в этом все остальные представители союзных армий» («Романовы и союзники в первые дни революции» // «Красный Архив». Т. 16. М.-Л. 1926. С. 49).
Обратимся теперь к дневниковым записям. Первая (11.3.1917) – свидетельство об осведомленности Царя об отсрочке выезда, о котором Он был уже извещен: «Утром принял [заведующего гофмаршальской частью Двора графа П.К.] Бенкендорфа, узнал от него, что мы здесь останемся еще довольно долго. Это приятное сознание. Продолжаю сжигать письма и бумаги».
Другая запись (23.3.1917) вообще не оставляет возможности для каких-либо интерпретаций: «Разбирался в Своих вещах и в книгах, и начал откладывать всё то, что хочу взять с Собой, если придется уезжать в Англию». Она сделана после того, как 21 марта «днем внезапно приехал Керенский».
В Англию собирался выехать и брат Государя – Великий Князь Михаил Александрович, направивший личное письмо Дж. Бьюкенену с просьбой помочь ему перевести туда сто тысяч рублей, о чем посол сообщал министру иностранных дел Бальфуру в телеграмме от 4/17 апреля 1917 г. («Иностранные дипломаты о революции 1917 г.» // «Красный Архив». Т. 24. М.-Л. 1927. С. 131).
Через Джорджа Бьюкенена, с разрешения Foreign Office, шла переписка английской Королевы-матери Александры с ее сестрой и племянницей – вдовствующей Императрицей Марией Феодоровной и Великой Княгиней Ксенией Александровной, находившимися в Крыму (Там же. С. 151, 161-162).
Авторы большей части публикаций, которые мы перепечатываем далее, – люди так или иначе заинтересованные. Были среди них не только очевидцы, но даже и непосредственные участники тех событий, от воли которых многое тогда зависело. Брались же они за перо зачастую лишь для того, чтобы оправдаться, скрыть правду или свести старые счеты.
Появились и отзывы внешне диаметрально противоположные.
«Судя по всем обнародованным уже фактам, Л. Джордж хотел жизнью семьи Николая II “унять популярность” не у русских, которые его совершенно не интересовали, а у “левой” Англии. Ллойд Джордж страшно преувеличивал тогда силы английских коммунистов… Когда русские коммунисты поставят памятник екатеринбургским убийцам, то на пьедестале непременно должна быть изображена фигура “маленького валлийца”. Без него Дети Николая II были бы теперь в безопасности в Англии» (Дионео «Роль Ллойд Джорджа» // «Последние Новости». Париж. 1932. 12 июня).


Princesse Paley «Souvenirs de Russie 1916-1919». Paris. «Plon». 1923.

Много шума наделали появившиеся сначала в периодике («La Revue de Paris». Paris, 1923. №№ 11-16), а затем и отдельным изданием на французском языке, мемуары княгини О.В. Палей:
«…Прошел январь, и можно сказать, что с каждым днем положение вещей становилось хуже. […] Английское посольство по приказу Ллойд Джорджа сделалось очагом пропаганды. […] Именно в английском посольстве и было решено оставить законные средства и стать на путь революции. Надо сказать, что во всем этом английский посол в Петрограде сэр Джордж Бьюкенен утолял личную злобу. […] В Петербурге в начале революции рассказывали, что Ллойд Джордж, узнав о падении Царизма в России, сказал потирая руки: “Одна из целей, которую преследовала Англия, ведя войну, достигнута...” [В нынешнем 2005 г. переводе мемуаров в московском издательстве “Захаров” эти слова, а вместе с ними и “потирание рук” приписаны Бьюкенену. – С.Ф.] Странная союзница Великобритания, которой всегда надо было бы опасаться, потому что на протяжении трех веков русской истории враждебность Англии проходит красной чертой. […]
Король Англии, безпокоясь за своего двоюродного брата – Государя и Его Семью, телеграфировал Их Величествам через посредство Бьюкенена о том, чтобы Они как можно скорее выезжали в Англию, где Они найдут для себя спокойное и безопасное убежище. Он даже добавлял, что Германский Император поклялся, что прикажет своим подводным лодкам не нападать на пароход, который будет везти Царскую Фамилию. Что же делает Бьюкенен по получении этой телеграммы, которая, собственно говоря, была приказом? Вместо того, чтобы вручить ее адресату, – что было его обязанностью, – он совещается с Милюковым, который советует ему не давать этой телеграмме дальнейшего хода. Самая элементарная честность, особенно в “свободной стране”, требовала вручения телеграммы тому, кому она предназначалась. В своей газете “Последние Новости” летом 1921 г. Милюков признался, что все это верно и что сэр Джордж Бьюкенен сделал это по его просьбе и “из уважения к Временному правительству”. Пусть каждый по совести оценит поступки этих “честных людей”».
Ценность всех этих свидетельств, эмоционально, несомненно, ярко окрашенных, не столь, однако, очевидна.
Автор первого из высказываний – Дионео, как мы уже писали, – в действительности бежавший перед революцией из ссылки в Лондон революционер-народник Исаак Вульфович Шкловский, развешивает свой русский патриотизм на полосах парижских «Последних Новостей», издающихся П.Н. Милюковым – одним из тех, кого как раз обвиняли в срыве выезда за границу Царской Семьи.
К той же милюковской газете апеллирует, кстати, и княгиня О.В. Палей.
Подлинное отношение Ольги Валерьяновны и ее супруга, Великого Князя Павла Александровича (отца одного из убийц Царского Друга) к Императору и Императрице накануне Февраля 1917-го хорошо известны:
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/52403.html
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/57578.html
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/57768.html
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/58253.html
Кипучая деятельность в разгар переворота княгини О.В. Палей, интриговавшей в пользу своего супруга, играя на противоречиях между Императрицей Александрой Феодоровной, Великим Князем Кириллом Владимiровичем и другими представителями Династии, а также вовлечение в это обсуждение председателя взбунтовавшейся Думы М.В. Родзянко (!), благодаря публикации организованной ею рассылки писем, в которых она усиленно сеяла недоверие по отношению к Царскому брату, Великому Князю Михаилу Александровичу, уже давно известна («Романовы в первые дни революции» // «Красный Архив». Т. 24. М.-Л. 1927. С. 208-209).
Интересно, что Бьюкенен был хорошо осведомлен об этом, получив информацию от министра иностранных дел Временного правительства М.И. Терещенко, после чего не преминул сообщить об этом 23 августа / 5 сентября своему министру Бальфуру: «…Они [арестованные Великие Князья] скомпрометированы интригами княгини Палей, жены Великого Князя Павла, и ее сына, направленными к возвращению Императора или возведению на Престол Великого Князя Дмитрия; были найдены ее многочисленные шифрованные телеграммы и письма» («Иностранные дипломаты о революции 1917 г.». С. 158). Именно этим «знанием» посол был, вероятно, во многом обязан ненавистью к нему княгини.
Прибавьте к этому еще и странные контакты самого Великого Князя Павла Александровича после октябрьского переворота 1917 г. с большевиками:
https://sergey-v-fomin.livejournal.com/316718.html


Дарственная надпись княгини О.В. Палей – княгине Ольге Александровне Дитрехштейн (1873–1946), урожденной княжне Долгоруковой. фрейлине Императрицы Марии Феодоровны, супруге (с 1892 г.) австрийского дипломата князя Гуго Дитрихштейна, графа Менсдорф-Пуильи (1858–1920). Париж, февраль 1923 г. Собрание московского музея «Наша Эпоха».
Портрет княгини О.А. Дитрехштейн кисти художника Филиппа Алексиса де Ласло. 1907 г. Музей современного искусства в Барселоне.

Как видим, авторы всех этих запоминающихся, «содержательно близких» заявлений (Дионео и княгини Палей) – не менее заинтересованные лица. Их нельзя также отнести и к категории участников событий, о которых они взялись судить с таким рвением. Они нисколько не приближают нас к пониманию того, что в действительности произошло, лишь соблазняя подсовываемыми ими легкими решениями.
Нельзя, конечно, сказать, что эта важнейшая тема оставалась без внимания исследователей.
В годы второй мiровой войны, в оккупированной немцами Франции русский историк-эмигрант С.П. Мельгунов работал над своей впоследствии известной книгой «Судьба Императора Николая II после отречения», вышедшей в Париже в 1951 г.
«В 1936 г. в Париже, – писал Сергей Петрович, – бывшим председателем Совета Министров перед европейской войной 14-го года, графом Коковцевым, был прочитан в “Обществе ревнителей памяти Императора Николая II” доклад […] Выступление Коковцова сопровождалось шумной газетной полемикой со стороны бывших членов Временного правительства Керенского и Милюкова, не согласных с выводами докладчика; Керенский выступал и с публичным докладом на эту тему.
В спокойном и объективном по форме изложении Коковцев делал заключение, что Временное правительство вынуждено было уступить перед настояниями Советов в вопросе о предполагавшемся отъезде Царской Семьи в Англию в первые дни революции, что, конечно, спасало бы Ее от ужасной судьбы в Екатеринбурге.
Керенский и Милюков, далеко не согласные между собой, – им в предшествовавшие годы в связи с опубликованием в 32 м году мемуаров Ллойд-Джорджа приходилось уже высказываться по поставленному Коковцевым вопросу, – единодушно отвечали, что помешал отъезду за границу отказ со стороны Англии, которая вынуждена была взять обратно, по требованию премьера (Ллойд Джорджа), свое согласие на оказание гостеприимства отрекшемуся от Престола Русскому Монарху.
Ни первое заключение Коковцева – в силу недостаточного знакомства последнего с фактической стороной дела (Коковцев отрицал “отказ английского правительства”), ни второе – Керенского и Милюкова, в силу их политических тенденций, не давали исчерпывающего ответа, ибо факты, если говорить уже об “ответственности”, отнюдь не снимали ее с Временного правительства: на разрешение вопроса об отъезде повлияло не только “безсилие” Правительства перед Советами, не только зависимость его от специфического напора “советской” общественности, не только хотя бы закамуфлированный запоздалый “отказ” Англии, но и определенная тактика самого Правительства.
Выявить эту тактику и связать ее со всей русской общественностью того времени и является задачей настоящей работы».
В процессе написания книги автор, однако, отдалился от провозглашенной им же самим темы. Собственно ей посвящена вторая и пятая главы с характерными названиями: «Английский мираж» и «Вместо Англии – Тобольск».


Издательская обложка первого издания книги С.П. Мельгунова (Париж. 1951).

Ну, а мы, возвращаясь к нашей публикации, наметим для начала пунктиром интерес к ней, выразившийся в появлении документов, написанных участниками событий или составленным с их слов.
Одними из самых важных, безусловно, являются протоколы показаний, которые, приехав в Париж, брал следователь Н.А. Соколов у «временщиков»: 6-30 июля 1920 г. у князя Г.Е. Львова, 13-20 августа у А.Ф. Керенского, 10 сентября у В.А. Маклакова, 23 октября у П.Н. Милюкова.
Однако все эти документы до поры оставались недоступными для широкой публики.
Первыми публичную завесу молчания прервали А.Ф. Керенский и П.Н. Милюков.
8 сентября 1921 г. в парижской газете «Последние Новости» появилась написанная последним заметка «О выезде из России Николая II»:
http://az.lib.ru/m/miljukow_p_n/text_0020.shtml
Выход Павла Николаевича на публичную сцену с этим вопросом был вынужденным. По его собственному признанию, это было вызвано публикацией в берлинском издании «Nachrichtenblatt über Ostfragen» документов. С.П. Мельгунов утверждал, что то был перевод публикации известного историка и архивиста из советской России, профессора Василия Николаевича Сторожева (1866–1924).
Эта небольшая милюковская заметка и вышедшая чуть ранее статья А.Ф. Керенского (о которой мы расскажем в следующем по́сте) собственно и открыли полемику о судьбе Царской Семьи на страницах русской эмигрантской и зарубежной прессы, масло в огонь которой время от времени подливала и Красная Москва…